Witam, nie znam języka rosyjskiego a potrzebuję tłumaczenia tekstu o obrazie, który namalował rosyjski malarz. Matura z polskiego ustanego tuż tuż a ja nie mogę znaleźć informacji w innym języku niż ten. Z góry bardzo dziękuję.
Василий Владимирович Пукирев (1832— 1890) вошел в историю русской живописи как художник одной картины. Это воспроизводящийся здесь всем известный «Неравный брак», написанный им в 1862 году, тридцати лет от роду. С тех пор он работал ещё без малого тридцать лет, написал множество полотен (жанровых, портретных, религиозных), однако ни одно из них не могло даже отдаленно сравниться с его единственным шедевром, в который он вложил себя — весь отпущенный ему талант и душевную силу.
В житейской и творческой биографии Пукирева многое неясно. Фактов и документов сохранилось дасадно мало. Он происходил из крестьян; первоначальное образование получил скорее всего в приходской школе, затем, по словам биографа, поступил в учение к одному неважному живописцу в Могилевскойгубернии, а затем, благодаря счастливой случайности, попал в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Там занимался в портретном классе под руководством профессора С. Зарянко — одного из учеников Брюллова. (Запомните это обстоятельство мы еще вернемся к нему.) В 1853 году Пукирев послал несколько написанных им портретов из Москвы в Петербург, в Академию художеств, и получил за них звание неклассного художника. Как одаренный и обещающий портретист в 1860 году стал академиком. Казалось, перед ним открывалась надежная карьера академического портрета, пускай и не первой величины. Однако получилось иначе.
В конце 1850-х годов в воздухе носилось ощущение наступающей революции. Во всяком случае Россия ожидала перемен. «Освобождение крестьян, — писал Стасов, — уже начинало казаться осуществляющимся в близком будущем, и все сердца были полны радости и упований. Крымская война только что кончилась, русские вздохнули полной грудью; как сказал один великий русский писатель и поэт, Герцен, «от русской могилы был отвален громадный камень». Везде начинались словно весна и жизнь, свежая травка здорово зеленела. Русское художество тоже встрепенулось от сна и поднялось. Масса новых чувств, ожиданий, живописных представлений, прежде не пробованных кистями художников, стали появляться изображенными на холстах новых бытовых живописцев».
Пукирев и принадлежал к поколению «новых», хотя и не был еще бытовым живописцем. Главное, в «могиле» николаевской России он не оставил никаких дорогих воспоминаний, ни к чему в прошлом не был привязан душой. Весь, без остатка он был распахнут навстречу будущему. Новая правда, новая мораль, новый взгляд на отношения между людьми. Как и многим в его поколении, будующее светило ему путеводной звездой. Он не был крупным портретистом; ему было недоступно показать смену исторических эпох, рисуя облик отдельно взятого человека. Он нуждался в живописном рассказе, подробно иллюстрирующем идею, в сюжете, конкретно противопоставляющем людей, богатом деталями и дающем простор для публицистических отступлений.
Вероятно, таковы были психологические предпосылки, определившие замысел «Неравного брака». Во-первых, иглавным образом, это была картина-обличение, картина-приговор уродству и бесчеловечности господствующих в обществе отношений, калечащих человеческие судьбы ради тщеславия и корысти сильных мира сего. Фигура старого жениха (важного генерала, судя по осанке, надменному выражению лица и ордену на фраке) под кистью Пукирева превратилась в собирательный образ человека старой формации, чиновника по призванию с поистине чернильной душой, далеко не глупого, но черствого эгоиста и холодного насмешника (стоит приглядеться, с каким ироническим пониманием и как безжалостно смотрит он на свою заплаканную невесту). Это образ человека, чувствующего себя, что называется, «в своем праве», хотя по законам божеским и человеческим это право должно быть отнято у него.
В невесте же (которая на грани обморока) бросается в глаза безвольная покорность своей безрадостной участи. Ни тени протеста, ни малейшего намека и на бунт. Нет и той полноты самоотречения, с какой сознательно приносят себя в жертву. Одно безысходное несчастье, и больше ничего. В бессильно опущенной руке со свечой, в обреченном жесте руки, протянутой священнику, даже в роскошном платье, флердоранже в волосах и бриллиантах, смотрящихся бутафорским реквизитом, во всем одно беспредельное несчастье. По сути дела, перед нами картина циничного насилия, совершаемого с соблюдением лицемерного обряда и оскорбительно выставленного напоказ. Дряхлый батюшка, склонившийся к невесте, слабый, добрый, возможно, плачущий в глубине души, как и все участники этого действа, захвачен неотвратимыми маховиками обряда и тоже бессилен что-либо в нем изменить.
В «Неравном браке» Пукирев применил прием, поразивший современников не меньше, если не больше, чем разоблачение лицемерской сущности церковного брака. Это был дерзкий и революционный приём. Дело всё в том, что фигуры этой картины были написаны художником в натуральную величину, хотя по сложившимся канонам академической живописи это иногда допускалось лишь в исторической, но отнюдь не в бытовой картине. Он же своих невзрачных или неприглядных героев, взятых прямо из повседневности, вознес таким образом на высоту героев античности, первосвященников, рыцарей, царей н цариц. Он как бы заявлял от имени нового поколения, что современность важнее, чем история, что драмы, происходящие на наших глазах, а порой и с нашим участием, задевают и ранят более, чем преда няя седой старины. Так что это была еще и картина-манифест. (Говорят, — вспоминал Репин, — что «Неравный брак» Пукирева испортил много крови не одному старику-генералу, а Н. И. Костомаров (известный историк), увидав картину, взял назад свое намерение жениться на молодой особе».)
Естественно, носитель этой обличительной интонации должен был находиться внутри самой картины. И здесь мы подходим к самой неожиданной фигуре «Неравного брака». Посмотрите, он стоит в правом углу картины, черноволосый бледный молодой человек, скрестивший на груди руки и устремивший взгляд в пустоту. Образ скорби и отчаяния... Говорили, что Пукирев написал самого себя. Что будто бы это его невеста вышла замуж за богатого старика. Упорно ходили такие разговоры. Мы теперь не знаем ничего достоверного. Ясно вместе с тем, что кто бы ни был этот молодой человек, потерявший возлюбленную, он олицетворяет в картине нравственный суд над происходящим. И очень любопытно, каким представлялся Пукиреву такой судья. Не без удивления замечаешь, что это, по сути дела, типаж романтической эпохи, эдакий «москвич в гарольдовом плаще», словно сошедший с одного из портретов Брюллова. Мечтатель, поэт, несколько не от мира сего. Брюлловская патетика и брюлловская бледность лица. Ничего общего с бунтарем и нигилистом начала шестидесятых годов. Он из тех, кому не оставлено места ни в старой, ни в новой жизни. Человек переходной эпохи — жертва времени, а не властелин.
Видимо, было что-то и в самом художнике, делавшее его случайным человеком в своем поколении, обрекавшее на драматическое одиночество. Какой-то глубокий внутренний надлом, позволивший ему лишь однажды подняться на вершину мастерства, на вершину успеха с тем, чтобы долгие годы потом трудиться упорно, безрадостно и в общем увы, бесплодно.